В мае 1945 года весь советский народ праздновал победу над Германией. Сердца всех русских людей были переполнены законной гордостью. Гордостью за победу над самым опасным противником, когда-либо противостоявшим России, гордостью за неимоверные усилия, проявленные страной в годы войны, гордостью за воинскую славу, добытую в кровопролитных битвах. Всё это было в сорок пятом.

Теперь, спустя годы, имеется возможность здраво проанализировать события той Великой Войны. Осмыслить те события и факты, которые привели советскую армию под стены Берлина. Путь этот не был гладким и безупречным, он полон как больших побед, так и больших поражений. То, что в зарубежной литературе, лишь за большим исключением, прослеживается тенденция принижать роль России в достижении победы, в принципе, объяснимо: каждый участник войны хочет приписать роль главного победителя себе. Менее объяснимо стремление российских авторов занижать военные, политические и организационные достижения Советского Союза в годы войны. А они были, и не малые. Красной нитью почти всех современных сочинений проходит утверждение полной некомпетенции советского командования в 1941-1945 годах. Действительно, минусы были, и громадные, но была и масса положительного. Отрицательные стороны действий Советского военного руководства раздуваются до неимоверных масштабов, вплоть до просто грубого вранья, положительные же замалчиваются.

Хотелось бы привести утверждение Б. Соколова относительно Курской битвы летом 1943 года. Вот данные, которые он даёт относительно потерь немцев в танках в период наступления: «Танковые соединения 9-й немецкой армии при наступлении на Курск безвозвратно потеряли до 14 июля 87 танков и САУ... Танковые корпуса группы «Юг» до 16 июля безвозвратно потеряли 161 танк и 14 штурмовых орудий...» [7, c. 419]. Об этом же событии говорит и Гейнц Гудериан, один из создателей теории танковой войны и боевой генерал: «В результате провала наступления «Цитадель» мы потерпели решительное поражение. Бронетанковые войска, пополненные с таким большим трудом, из-за потерь в людях и технике на долгое время были выведены из строя.... Само собой разумеется, русские поспешили использовать свой успех. И уже больше на Восточном фронте не было спокойных дней. Инициатива полностью перешла к противнику.» [2, с. 431] Это сказал генерал-инспектор бронетанковых войск вермахта. Комментарии излишни.

В основном, в литературе, порочащей советскую военную мысль периода 2-й Мировой войны, используется игра различными, нередко частными фактами, и система различных натяжек, имеющих почти всегда поверхностный вид. Однако некоторые упрёки справедливы, и главный из них – пренебрежение жизнью солдат. Да, это было, но не в таких размерах, как сейчас преподносится.

Итак, цель работы – провести анализ военного искусства обеих воюющих сторон, и рассмотрение особенностей советского «способа побеждать» во втором периоде войны.

Обычно не оспаривается факт, что Германская военная мысль опережала все другие страны мира; также не оспаривается, а наоборот утверждается, что немецкое оперативное искусство, вплоть до конца войны, было на голову выше своих противников. С этим можно согласиться. Во-первых, это подтверждается размерами потерь, которые практически всю войну были меньше, чем у противника (потери конца 1944-начала 1945 гг. учитывать нельзя, т.к. союзники имели огромное превосходство в живой силе и технике). Во-вторых, результативность действий Вермахта, то есть молниеносный разгром нескольких европейских государств.

Можно сравнить:

Кампания в Польше: выиграна за 18 дней [8, с. 27], потери немцев убитыми, ранеными и пропавшими без вести – 45 000 человек [8, с. 28], поляки только пленными потеряли около 700 000 человек.

Кампания во Франции: выиграна за 46 дней, общие потери немцев – 155 000 человек, для сравнения лишь танковая группа Гудериана взяла в плен 250 000 человек [2, с. 182].

Кампания на Балканах в апреле 1941 года стоила немцам менее чем 6 000 человек убитыми, ранеными и пропавшими без вести.

На первом этапе войны с СССР Германия понесла намного меньшие потери, чем её противник.

До нападения на Россию Германия провела несколько кампаний: Польскую, Норвежскую, Французскую и Балканскую, были начаты военные действия в Африке, в этот период были выработаны основные практические оперативные и стратегические навыки Вермахта. Самый яркий пример – кампания во Франции. Французская армия считалась самой сильной в Европе, её территория была прикрыта мощнейшей линией укреплений (линия Мажино); Франции помогала Великобритания – владычица морей и т.д. и т.п. Но это был внешний блеск, а под ним скрывались невысокий боевой дух армии и устаревшие взгляды её руководителей. Имелись недостатки и технического характера, мало уделялось внимания противотанковой и противовоздушной обороне (8. с. 68). Но так или иначе французская армия (нужно прибавить английские, бельгийские и голландские дивизии) была очень сильным противником, особенно в обороне, которой и было отдано предпочтение.

Немецкое командование мыслило иначе, ряд выводов, сделанных им, привело к простому, но гениальному (хотя и очень рискованному) решению:

Классический пример решения задач Вермахтом: достижение победы одним мощным ударом в наиболее уязвимом пункте.

10 мая 1940 года план вступил в действие, 21 мая, когда танки Гудериана прорвались к Ла Маншу, кампания была фактически выиграна немцами. Дальнейшее сопротивление Франции было лишь делом чести.

Корпус Гудериана совершил рейд в 600 км за 10 дней. По 60 км в сутки. Если польская армия не считалась вполне полноценной, то разгром французских ошеломила всех.

Больше всего победа подействовала на офицеров ОКХ – командования сухопутными силами Германии. Отныне теоретические принципы, применённые в войне на Западе, стали образцом для всех последующих военных операций вплоть до конца войны. Все последующие неудачи объяснялись не ошибками в стратегии, а неправильным её осуществлении на практике. Это часто приводило к катастрофическим результатам.

Мы вплотную подошли к войне Германии с Советским Союзом. Рассмотрим подробнее, с какой теоретической базой обе стороны подошли к 22 июня 1941 г.

Германцы.

Война должна быть наступательной; «выиграть сражение или войну в целом можно лишь наступлением» [5, с. 199].

Основное средство прорыва – танки.

Обязательное содействие авиации.

Как можно меньшее количество пунктов наступления и концентрация там как можно больших сил. Это соответствует классической формуле победы, сформулированной Наполеоном: «Превосходство в нужное время в нужном месте» Целью является уничтожение живой силы противника. Наиболее удобная форма этого – окружение. «Война является не чем иным, как концентрированной формой борьбы людей против их окружения» [4. с. 377].

Основной метод ведения войны – быстрые сокрушительные удары. Как решающее выделяется три фактора:

На основе вышеизложенных принципов были построены планы разгрома России, молниеносные успехи на Западе и Балканах только убедили ОКХ в их правильности.

План «Барбаросса» гласил: «Главная цель заключалась в том, чтобы уничтожить основные силы русской армии, находившейся в западной части России, посредством смелых операций с глубоким продвижением танковых клиньев, и воспрепятствовать отходу боеспособных частей вглубь обширной русской территории» [8, с. 167]. Полное повторение кампаний в Польше и Франции.

Для Германского командования всё просто, цель ясна: захват господства в воздухе, удар танковыми кулаками, дезорганизация в тылу противника и окружение его основных сил, которые до самого начала войны являлись для немцев величиной «неизвестной» [8, с. 173]. Превосходство Советского Союза, по самым скромным подсчётам, было велико; «Блицкриг» должен был свести его на нет.

Что мог противопоставить СССР самой большой армии «Вторжения» за всю историю человечества? Это вопрос не чисел, это вопрос знаний.

Начать нужно с того, что русская военная мысль не только не отставала от Германской, а наоборот, была отправной точкой для последней. Давно известно, что многие лучшие танковые командиры Вермахта проходили обучение в Советском Союзе [1, с. 24]. Видимо, автор книги «Танки – вперёд!» Г. Гудериан тоже входил в их число [2, с. 27], а это говорит о том, что СССР если не первым, то одним из первых взял на вооружение современные военные теории, теории механизированной войны. Вот высказывание маршала Советского Союза Г.К. Жукова: «... наша армия была пионером создания крупных механизированных соединений – бригад и корпусов.» [3, с. 254]. Жуков приводит речь И. В. Сталина 5 мая 1941 года, говорившего о «широком использовании опыта современной войны» [3, с. 291].

Вот что говорят немцы: «Из сотрудничества с русскими в 1933 году было известно, что русские принципы вождения войск, изложенные в уставах, теоретически соответствовали немецким взглядам» [8, с. 173].

Принятие в марте 1941 года решения о формировании 20 мехкорпусов [3, с. 254] говорит само за себя. «Только наступательными действиями можно разгромить агрессора» [3, с. 265]. (В терминологии того времени практически любой потенциальный противник именовался агрессором.)

Доказательством вышеперечисленного на практике служат две вещи: сражение на Халхин-Голе и война с Финляндией. Проанализировав их, можно выделить следующие черты Советской стратегии:

Из всего вышеперечисленного видно, что теоретические установки Советского командования на предстоящую войну ничем не отличались от немецких. Здесь в силу входит второй фактор – организация и подготовка армии, а по этим параметрам Германская армия намного превосходила Советскую. Первые, грандиозные по размаху, сражения Великой Войны показали это.

Теперь рассмотрим, как изменились взгляды в период войны. Начать хотелось бы опять с немецких.

Громадный успех наступательных операций 1941 года снова подтвердил правильность немецкой стратегии: решать все задачи наступлением, с концентрацией наибольших сил в самых уязвимых местах обороны врага. Однако один, самый важный, но для немецкого командования ещё не понятый промах проявился: одним ударом эту войну решить не получилось. Не получилось её решить и вторым ударом, и третьим. В силу своих географических, экономических и людских возможностей Советский Союз устоял. Для объяснения разгрома Германии говорить о большом превосходстве мощи России можно сколько угодно, но здесь это не имеет никакого значения. Важно только одно: стратегия Вермахта в войне с СССР оказалось

неверной

Война началась с окружения русских войск в Белосток-Слоним, сама его конфигурация позволяла нанести удар по флангам. Затем двумя фланговыми ударами группа армий «Центр» окружила Минскую группировку противника, в июле этим же однотипным маневром был замкнут Смоленский котёл. Затем сражение за Киев, всё то же: удар по флангам и окружение противника. Операция под Брянском и Вязьмой построена по тому же принципу.

Окружения советских войск в Умани, у Азовского моря, на Керченском полуострове и у Харькова [8, с. 231] вообще были решены одним ударом. Все эти операции приносили успех лишь по двум причинам:

Эти выводы не были сделаны немецким командованием, и если бы война уже была закончена, то это не имело бы значения, но ведь война была далеко не закончена. Выводы были сделаны совершенно обратные, и уже утвердившиеся принципы были абсолютизированы. Если посмотреть все дальнейшие операции немцев, то они полностью однотипны, мышление шаблонно. Яркий пример – наступление на Сталинград, наступление под Курском, подготовка к русскому наступлению летом 1944 года в Белоруссии, битвы у Балатона и Арденнах, хотя применительно к ним нужно учитывать сказавшуюся к тому времени слабость возможностей.

Совсем иначе мыслило советское командование. Лето и осень 1941 были катастрофичны. Не менее трагична весна 1942 года. Но советское военное руководство выполнило свою функцию, сделало верные выводы и в дальнейшем немцам было противопоставлено своё военное искусство, свой «способ побеждать».

Боевые возможности вооруженных сил зависят от двух факторов, их практических и теоретических возможностей. Теоретические возможности были на высоте, это было доказано, практические оставляли желать лучшего.

На начальном этапе войны русская армия имела один большой недочёт: организация управления. Успех военной машины зависит не только от наличия технических средств вооружённой борьбы, но и от всей сферы обслуживания, снабжения и управления, без которой первое не будет иметь никакого значения. Надо сказать, что и в техническом отношении у немцев было одно громадное превосходство – связь, прекрасно организованная в войсках. Итак, снабжение армии, то есть питание технических средств всем необходимым и система управления было неудовлетворительным. Также сказывалась скованность инициативы у высшего и среднего (и даже низшего) командного звена армии. Это часто отмечается в воспоминаниях немецких генералов.

Проанализировав опыт боёв, советское верховное главнокомандование сделало следующие заключения:

На первом этапе войны в противовес немцам русские, в основном, смогли противопоставить размер своей территории, большие ресурсы и неимоверную стойкость своих солдат.

На втором этапе была применена совершенно новая стратегия, благодаря которой Германская армия, в конечном счёте, была разбита.

Немецкую стратегию можно охарактеризовать как стремление к прорыву на узком фронте глубоким рассекающим ударом, другими словами, наступление сосредоточенными силами на минимальное количество объектов. Эту стратегию мы назовём «одноударной».

Советское командование избрало другой метод наступательных операций, который можно назвать «дробящей стратегией», т. е. прорыв на широком фронте или наступление рассредоточенными силами одновременно или последовательно на много объектов [4, с. 381]. Далее об этом будет сказано подробнее, пока хочется сказать, что решающие сражения 1943-1944 гг. были выиграны в соответствии с этой стратегией.

Подводя итог, нужно сказать, что немецкая стратегия обеспечивала успех благодаря некомпетентности противника, далее, когда минусы были учтены, а способ действий изменён, немецкое командование не смогло отойти от своих первоначальных установок (вопрос роли Гитлера в этом здесь не рассматривается). Советское же руководство проанализировало неудачи и применило новую стратегию, обеспечивающую успех.