В 1942 г. боевые действия начались с русского наступления в трёх далеко отстоящих друг от друга пунктах: под Харьковым, на Волховском фронте и на Керченском полуострове в Крыму. Организация таких раздробленных ударов была ошибкой, и расплата последовала незамедлительно. 15 мая 11А Э. Манштейна захватила Керчь и ликвидировала советские армии. 25 мая была ликвидирована окружённая группировка в районе Харькова. Долгая борьба за вторую ударную армию у Волхова [8, с. 193] закончилась в июне её уничтожением. 2 июля пал Севастополь.

Свои тактические успехи немецкое командование стремилось развить в стратегические. Планируемое ещё до сражения за Харьков наступление на Кавказ и Сталинград началось 28 июня. Прорвав советскую оборону, две группы армий на широком фронте вышли к Дону, форсировали его и двинулись в расходящихся направлениях. Их целью был захват нефтяных месторождений и советских коммуникаций на Волге.

В целом, проанализировав действия Вермахта в 1942 году, можно сделать вывод, что наступление на юге было величайшей стратегической ошибкой. Для начала рассмотрим цели наступления – захват Бакинской нефти и прекращение снабжения по Волге.

Зададимся вопросом: что терял Советский Союз, если бы немцы захватили Баку? Ответим, терял он очень мало, т. к. за Уралом в Сибири уже запускалось в ход несколько новых нефтяных месторождений. Положим, этого немцы могли и не знать, но по опыту 1941 года можно было видеть, что захват экономически важных районов не привёл СССР к поражению.

Стремление сорвать русское снабжение по Волге вообще не выдерживает критики: так или иначе, но коммуникации на этой реке осенью 1942 года фактически были немцами перерезаны, и что? Советская сторона прекрасно наладила коммуникации несколько восточнее.

Желание захватить нефть являлось, собственно говоря, отказом от главных целей войны – разгрома СССР. Стратегически, Кавказ – цель второстепенная. Сталинград – тоже. Провал Блицкрига в 1941 году был ясно виден всеми и, учитывая начинающую набирать обороты могучую советскую промышленность, войну надо было заканчивать как можно быстрей, одним мощным ударом, т. к. сил для масштабных операций уже не хватало. Такой удар был нанесён на юге, и, по всей видимости, это было ошибкой, сыгравшей на руку советскому командованию.

Вермахт, следуя своей стратегии «одного удара», нанёс его, но по второстепенной цели, и это привело к поражению. Решать всё одним ударом очень рискованно, поэтому его нужно наносить исключительно в самом важном пункте; ни Баку, ни Сталинград таковыми не являлись. Наиболее полезным было бы наступление на Москву. В пользу этого говорят следующие факты:

Вышеперечисленные доводы учтены не были, и выбор был сделан.

Попытка окружить советские войска в излучине Дона не удалась. Много раз повторяющийся фланговый удар ничего не дал, русские армии успели его избежать и ушли на другой берег Дона, отныне повторяющиеся фланговые удары немцев не будут приносить никакой пользы. Пройдя свою высшую отметку, немецкое наступление было остановлено в горах Кавказа и в Сталинграде. Всё превосходство в маневре сошло на нет на окраинах этого города.

Современному человеку трудно представить, что такое непрекращающийся многодневный бой в коммуникациях разрушенного города. Становится уже не важным все преимущество в маневренном бою. Движение осуществляется боевыми группами. Взрыв гранаты. Опять. Рукопашная схватка в клубах кирпичной пыли. Крики. Стоны раненых. Выстрелы эхом разносятся по каменным катакомбам. В темноте раздаются сухие приказы командира. За следующим поворотом снова бой, схватка за каждый лестничный пролёт. Часовой отдых в подвалах разрушенного здания. Съесть несколько сухарей, затем опять вперёд. Перебегать улицу можно только ночью... На руинах Сталинграда русские солдаты выполнили стратегическую задачу – сковали основные ударные силы немцев.

Оценив сложившуюся ситуацию, советское верховное командование решило разгромить Сталинградскую (а затем и Кавказскую) группировку противника.

Окружение под Сталинградом стало полным повторением немецкой стратегии, которое было продиктовано самим географическим положением немецких войск. Удар по их слабым флангам вырисовывался сам. Но в дальнейшем, учтя опыт неудачных одиночных ударов под Харьковом и Волховом, учитывая возможность немцев отразить один удар, их фронт был последовательно взломан на всём протяжении от Туапсе до Воронежа. «Ещё до падения Сталинграда русские начали третий удар на Дону, который одновременно с ударом на Северном Донце и с наступлением... на Кавказе должен был привести к крупной битве на уничтожение всех немецких и союзных армий, находившихся между Воронежем и Кавказом» [7, с. 264].

Из-за недостатка сил немцам удалось уйти. Наступление Красной Армии свелось к одному удару в общем направлении на Азовское море, целью которого было отрезать вырвавшиеся с Кавказа соединения противника. Выйдя на оперативный простор, советские войска уже достигли излучины Днепра, но были вынуждены остановиться. В тот момент, когда операция свелась к манёвру по охвату группировки противника с севера, советские войска были поставлены в невыгодную для себя ситуацию. Маневр всё ещё был стихией немцев, и это было наглядно продемонстрировано. Группа армий «Юг» под общим руководством фельдмаршала Э. Манштейна нанесла своими танковыми дивизиями мощный удар во фланг и тыл наступающим советским войскам. Русские были вынуждены начать быстрый отход. После череды маневренных боёв механизированных частей русские были частично уничтожены, а частично отброшены на линию Северного Донца. Противоборство подвижных соединений решалось не в пользу Красной Армии. Было видно, что качественное превосходство ещё сохраняется за немцами.

Советское контрнаступление зимы 1942/1943 гг. показало, что наиболее удачными оказывались действия, направленные последовательно или одновременно сразу против многих пунктов в рамках единой операции. Нанесение же ударов в одном месте не без трудностей, но парировалось немцами.

«... Мы должны были... вести маневренные операции – в них заключалась наша сила» [4, с. 510]. Ввиду ещё имевшего места превосходства германцев в сражениях ударными «кулаками», наибольшие плоды давала стратегия «дробящих ударов», переломный 1943 год полностью подтвердил это. Все битвы этого года были выиграны «дробящими наступлениями».

Центральным пунктом этого периода явилась битва под Курском. В немецкую историю она вошла как операция «Цитадель». Эта операция ознаменована полным застоем германской военной мысли. Уже давно знакомый маневр был применён опять [1, с. 429]. Немцы намеревались срезать курский выступ двумя сходящимися ударами с юга и севера, а затем действовать по ситуации. Предложение Манштейна провести на Восточном фронте совершено иную операцию было отклонено [4, с. 513-514].

Заведомо разгадав уже ставший шаблонным план германцев, советское командование к нему тщательно подготовилось. План операции был чрезвычайно прост: измотать противника в обороне, а затем нанести ему ряд сильных ударов с решительными целями. Силы для этого уже были, превосходство над противником было почти 2:1.

5 июля наступление немцев началось, а уже 15 июля окончательно захлебнулось. Затем, перейдя в наступление, Красная Армия «взломала» последовательными ударами фронт противника от Орла до Таганрога. Особенно интенсивное наступление развернулось на орловской дуге и в районе Харьков-Белгород. Предпринятый крупными силами танковых дивизий контрудар под Богодуховым (западнее Харькова) не принёс результата, потому что на остальных участках фронт рухнул.

«Последующие удары русских на фронте группы «Центр» наносился по одной и той же схеме, применённый ими ещё зимой 1942/1943 гг. Как только удавалось прорвать или нарушить оборону на одном участке, они переносили свои основные усилия на соседний участок, пытаясь таким образом последовательно взломать немецкую оборону на значительном фронте. Когда они считали, что им удалось достаточно ослабить ряд участков, предпринималось наступление на широком фронте с целью добиться оперативного прорыва.

Применяя эту схему, они в августе перенесли основные усилия с 9-й армии (и объединившейся с нею 2-й танковой армии) на соседнюю 4-ю армию, и 6 августа нанесли удар по её правому флангу. Целью этого удара был прорыв на Рославль и выход в тыл 9-й армии. В последующие дни русские перешли в наступление и дальше к северу, до Ельни, а затем до района западнее Белого. Завязались тяжёлые бои. Не раз фронт постепенно отходившей 4-й армии и оттягивавшейся в силу этого 9-й армии был на грани прорыва...» [7, с. 315].

Да, это были уже не разобщённые удары 1941 года, теперь вражеский фронт буквально «дробился» сильными ударами на всём своём протяжении.

В ходе всей операции противник был отброшен к Днепру, где, по всей видимости, собирался закрепиться. Советское командование решило этому помешать. Время теперь работало на русских. Многочисленные штурмовые группы подошли к Днепру 21-22 сентября и сразу же начали переправляться на Западный берег. Приказ Ставки был таков: «немедленно форсировать его (Днепр – от авт.) на широком фронте с целью рассредоточить внимание и силы противника» [10, с. 285]. «Дробящая» стратегия в действии. «Русские армии сосредоточили основные усилия на четырёх ожидавшихся немецким командованием направлениях: в районе Киева, юго-западнее Яготина, восточнее Запорожья... и в районе Мелитополя у Азовского моря» [7, с. 325].

Днепр был преодолён практически во всём его течении. Следующим этапом операции было сражение за Киев. Попытка взять город одним ударом с юга, из района Букринского плацдарма, не удалась; немцы, успев подтянуть резервы, отразили его. Тогда удар был нанесён с севера, с Лютежского плацдарма. Противник, не имевший здесь больших сил, был отброшен. 6 ноября был возвращён Киев. Тактический прорыв стал перерастать в стратегический.

К этому моменту, из-за сильной утомлённости, войска 2, 3 и 4 Украинских фронтов приостановили наступление, действия продолжал лишь 1-й Украинский, наносивший основной удар из района Киева. Стабилизация обстановки на правом фланге и в центре группы армий «Юг» позволили немцам перебросить резервы на левое крыло. 13 ноября по развивающим свой успех советским войскам под Житомиром был нанесён контрудар. Русские были остановлены, а затем отброшены до Радомышля. Уже который раз наступление в одном пункте было парировано немцами, но каждый раз их успех становился всё менее значительным, и переменить обстановку в целом уже не мог. Инициатива была полностью в советских руках.

1943 год стал годом окончательного перелома в стратегии Советского командования, и в то же время апогеем однообразности действий Вермахта. Германская «одноударная» стратегия не приводила к результатам; русские, напротив, дробящими ударами сокрушили и отбросили южное крыло немецкой армии на Запад более чем на 1 тыс. км. «Дробящая» система не позволяла противнику успевать парировать удары, и фронт, как карточный домик, неизменно рушился.

Следующий, 1944 год стал годом «10 сталинских ударов», инициатива была полностью на советской стороне. Если в 1943 году под Харьковом и Курском приходилось переходить к обороне, то теперь это ушло в прошлое. Кампания 1944 года по своим темпам напоминала операции Вермахта в Польше и Франции. Теперь основное превосходство немцев в умении маневрировать было сведено на нет, искусство маневра было бесполезным против рассредоточенных ударов советских войск, а уже сказывающееся превосходство в технике дополняло их. Операции начались ещё в конце 1943 года с разгрома немецких войск на Правобережной Украине рядом последовательных ударов. В ходе этих действий был «срезан» образовавшийся Корсунь-Шевченковский выступ, в котором были разгромлены основные силы 8-й немецкой армии. Другие, неоднократные попытки окружить крупные силы противника успеха не имели, немцы каждый раз прорывались из намечавшихся котлов. Потом последовали удары на севере и на крайнем юге. Ударами под Ленинградом и Новгородом немцы были оттеснены на рубеж Чудское озеро – р. Великая. В апреле – мае был освобождён Крым. Главный удар летней кампании 1944 года был нанесён по группе армий «Центр»; эта битва вошла во все советские учебники под названием операция «Багратион». Она стала вершиной применения «дробящей» стратегии, и поэтому требует внимательного рассмотрения.

К лету 1944 года советскому командованию стало ясно, что окончательная победа уже «не за горами». Вопрос о том, будет ли война перенесена за границы СССР, был решён положительно. Ввиду этого нужно было составлять планы по полному разгрому противника. Стратегической целью теперь становилась сама Германия, на территорию которой должны быть нацелены главные удары, следовательно, основным объектом усилий Красной Армии отныне становится центральная группировка противника, т.е. группа армий «Центр».

Эта группа армий всё ещё занимала большую территорию СССР, и после поражений на юге являлась самой боеспособной частью немецких войск на Восточном фронте. Разгром её имел стратегическое значение, «ещё в апреле было определено, что разгром врага в Белоруссии явится главнейшей задачей советских войск летом 1944г.» [3, с. 42].

В 1944 году германское командование впервые за три года войны не планировало никаких наступательных действий (уже не было сил), и основной стратегией избрало «глухую» оборону. На центральном направлении оборонялись четыре армии: 2, 3, 4 и 9 танковая. Все дивизии были ослабленными, и их состав не превышал 7-9 тысяч человек [3, с. 42]. Фронт группы армий имел дугообразное положение протяжённостью 1100 километров. Командовал ей фельдмаршал Буш. Ввиду большой длинны фронта резервов почти не было.

Планируя операции на предстоящее лето, ОКХ (а вернее сказать, Гитлер) пришло к мнению о том, что основной удар русских будет нанесён на юге, по группе армий «Северная Украина». Германцы даже в обороне не смогли отойти от принципов «одноударной» стратегии. Дугообразное расположение центральной группировки наводило ОКХ на мысль, что русские попытаются мощным ударом прорваться из района р. Припять, захватить Варшаву и, выйдя к Балтийскому морю, окружить войска двух групп армий. Другие возможные действия противника практически не обсуждались, «доминирующей оставалась точка зрения, предполагавшая нанесение русскими основного удара на фронте группы армий «Северная Украина». Вследствие этого там была сосредоточена большая часть танковых дивизий, и все были уверены, что именно там, наконец, вновь удастся противопоставить «удар удару». Таким образом, германское командование решило воспользоваться своим уже единственным козырем – превосходством в маневре, ещё имевшем место. Поэтому основная часть танковых соединений Восточного фронта была собрана у Ковеля, где ожидался русский удар. «Этот просчёт таил в себе семена решающего поражения Вермахта на Востоке – крах центрального фронта летом 1944 года.» [6, с. 321]

Советское командование мыслило совершенно противоположно германскому. В решающем сражении 1944 года нужно было применить всё возможное военное искусство, весь накопившийся военный опыт для достижения максимальной победы. А опыт показывал, что наиболее эффективным против немцев был удар на широком фронте. Эта «дробящая» стратегия и легла в основу плана, известного как операция «Багратион», она воплотилась в нём в полной своей мере. Наступление было решено вести сразу против всей группы армий «Центр», затем, при достижении успеха, наносился удар и по группе армий «Северная Украина».

«План операции предусматривал прорыв обороны противника одновременно на шести участках, чтобы расчленить его войска и разбить их по частям» [3, с. 42]. «...любое промедление на столь широком фронте наступления, как в Белоруссии, давало врагу возможность подвести резервы и парировать наши удары.» [9, с. 305]

«Так как противник, по всей вероятности, намеревался атаковать одновременно все армии группы, ... командование группы не могло рассчитывать, как это имело место предыдущей зимой, на то, что путём быстрой переброски дивизий с неатакованных участков фронта удастся организовать надёжную оборону в угрожаемых пунктах...» [7, с. 442]. Превосходство немцев в маневре сводилось к нулю. Также успеху русских содействовало огромное превосходство над противником: в людях – 2:1, в технике – от 4:1 до 6:1. За ошибки в 1941-1942 гг. Вермахт расплачивался медленно и мучительно.

За два дня до начала операции в глубоком тылу немцев, советские партизаны провели грандиозную диверсионную акцию, фактически нейтрализовав снабжение группы армий «Центр». До начала наступления остались считанные часы.

22 июня, в годовщину начала войны, советские войска 1 Прибалтийского, 3 и 2 белорусских фронтов двинулись вперёд. 24 июня нанесли удар армии 1 белорусского фронта, почти два с половиной миллиона человек слились в наступательном порыве. Мощные удары авиации сопровождали наступающие войска. Советская армия действовала по методу Вермахта 1941 года, с той только разницей, что теперь она имела подавляющее превосходство.

Как всегда, немцы дрались с величайшим упорством, которому содействовал и запрет Гитлера на отступления. Под Могилевым навстречу противнику в бой была брошена моторизованная дивизия «Фельдхернхалле». После ожесточённого столкновения с русскими танками, понеся критические потери, она успела уйти на западный берег Днепра. Возле Бобруйска в бой с советским 1 гвардейским танковым (Донским) корпусом вступила 20-я танковая дивизия немцев, которая, спустя некоторое время, тоже была отброшена. «Уже в первые дни русского наступления на многих участках возникла критическая обстановка, а резервов было мало. Эффективные действия в наступлении, исключавшие возможность оказания какой-либо действенной помощи, позволили русским молниеносно добиться таких крупных успехов, что исправить положение было уже нельзя.» [7, с. 443]

К исходу июня были окружены четыре группировки противника: у Витебска, Могилёва, Орши и Бобруйска. 3 июля был замкнут «котёл» восточнее Минска, в него попали не успевшие отступить части 3 танковой, 4 и 9 пехотных армий. 11 июля «котёл» был зачищен.

6 июля был нанесён удар в районе Припятских болот. Находившаяся здесь танковая группировка немцев была в данный момент брошена на «латание» дыр на всём фронте группы армий «Центр», поэтому советские части без особых трудностей прорвали здесь фронт и двинулись на запад.

Дальнейшее продвижение Красной Армии было остановлено только на границах Восточной Пруссии и в Польше, и то, в основном, по причине сильной утомлённости войск. Все резервы немцев были брошены на прикрытие, собственно, уже Германской территории.

Разгром в центре привёл к поражениям и на других фронтах. В Ясско-Кишеневской операции была разгромлена группа армий «Южная Украина». К концу года была блокирована группа армий «Север». Советские войска вышли на последний рубеж обороны Германии.

Операция «Багратион» привела к краху всего германского фронта. Боеспособность Вермахта была окончательно подорвана, его мощь сломлена. Последующие попытки исправить положение будут напоминать агонию умирающего. Летом и осенью 1944 года было потеряно большинство наиболее боеспособных частей немецкой армии. Рассредоточенное «дробящее» наступление в Белоруссии сыграло в этом главную роль. Советская стратегия дала свои самые ценные плоды – участь рейха была решена.

Об операциях в 1945 году можно сказать в общих чертах следующее. Подавляющее превосходство СССР и его союзников, открывших 6 июня 1944 года «Второй» фронт, повсюду обеспечивало успех. Насколько смелые, настолько же и безрассудные контрудары немцев в Арденнах и у озера Балатон не принесли им никакой пользы. Фронт неумолимо приближался к Берлину. 2 мая столица Рейха пала. 8 мая была подписана капитуляция Германии. 9 мая был разгромлен последний очаг сопротивления и взята Прага. Над столицей Чехии советский лётчик В. Голубев сбил немецкий истребитель Ме-109, последний самолёт, сбитый во Второй мировой войне на европейском континенте. [6, с. 391]

Говорить о стратегии Вермахта на заключительном этапе войны, в принципе, не является необходимым. Почти безостановочное отступление не давало для неё никакого поля деятельности. Попытки ОКХ наладить гибкую оборону разбивались о требования и указания Гитлера «стоять любой ценой», но это, в общем-то, не имело уже никакого значения.