Чем дальше в историю уходят события Второй мировой войны, тем больше появляется стран и народов, заявляющих о своей титанической борьбе с Третьим Рейхом. Причём, по этим громогласным заявлениям получается, что не будь их борьбы, то не было бы и капитуляции Германии в мае 1945 года.

Кто же эти титаны, которым спасенное человечество обязано больше других? Не удивляйтесь, но это - Франция, Норвегия, Греция, Польша и даже, прости господи, Чехословакия! В общем, ещё немного, и сможем услышать подобные заявления от Перу или Монголии. Ради исторической справедливости, следует напомнить читателям об этих титанах и их борьбе в годы Второй мировой войны.

Чехословакия

В 1938 году, накануне гитлеровской оккупации Чехословакии, тов. Сталин обратился к правительству Бенеша с предложением об оказании вооруженной помощи. Чехи высокомерно отказались от предложения, заявив, что потомки Яна Жижки способны отлупить бесноватого Адольфа и без посторонних. Однако Гитлеру было достаточно пикнуть и погрозить жилистым кулаком, чтобы самоуверенные потомки навалили полные штаны и без сопротивления впустили оккупантов в страну кривого Жижки.

Чехословакия стала для гитлеровцев настоящим курортом, где фронтовики любили проводить кратковременные отпуска. Вот что писая из Брно вахтмейстер (унтерофицер) полевой жандармерии Франц Майзинг своему Другу на фронт: «Милый Курт! После мрачных ужасов Минска, где на каждом шагу подстерегает опасность, здесь уютно, спокойно, красиво. Прекрасное пиво, отличные сосиски. Чехи услужливы и готовы выполнить любое желание солдата Великой Германской империи. Одно угнетает: отсутствие красивых женщин, чешки коротконоги и страшны, как фугасный снаряд».

Боролись чехи с оккупантами своеобразно. В 1942 году несколько отмороженных парней бросили бомбу в обергруппенфюрера СС Гейдриха. Но массового характера бомбометание не приобрело. Зато чехи очень чутко прислушивались к поучениям местных немцефобов, шипевших: «Працуй помалу!» (Работай медленно). И, между прочим, працуй помалу им настолько понравилось, что и после освобождения Чехословакии они все так же працуй спустя рукава и на ходу засыпая. Это продолжалось до 1968 года, пока филоны не получили по загривку от советских солдат. «Працуй поскору!» на пару десятилетий стало крайне актуальным в Чехословакии.

Польша

1 сентября 1939 года в Польше было встречено всеобщей радостью и ликованием. Говнистая шляхта восприняла вторжение войск вермахта как прекрасный повод к осуществлению своей вожделенной мечты о «велькой Польше от можа до можа». «Клинки наших жолнежей вернут страну в границы Речи Посполитой!» - заявил главнокомандующий польской армией маршал Рыдз-Смиглы и приказал войскам точить сабли, острить пики и седлать коней.

Маршал был человек храбрый, но слабый головой. Его взгляды на ведение современной войны ограничивались лихими атаками в конном строю. Развитие бронетехники и авиации он не воспринимал, считая это пустым занятием. Взгляды маршала кардинальным образом изменились, когда немецкие танки принялись как говно давить польских уланов, гусаров, копейщиков и фузелеров.

В октябре 1939 года с Польшей было покончено. На оккупированной территории гитлеровцы создали "Генерал-губернаторство Германской империи" под управлением Ханса Франка, сказавшего предельно откровенно: «С Польшей следует обращаться, как с колонией. Поляки станут рабами». Его слова оказались пророческими. Поляки стали рабами: безропотными, пугливыми и послушными. В смысле сопротивления их хватало только на мелкий саботаж и молитвы, обращенные к матке бозке об умягчении сердец поработителей. Подпольные организации Армия Людова и Армия Кракова больше дрались между собой, нежели били оккупантов.

Норвегия

Предвоенной гордостью Норвегии были жирные, как тюлени, китобои. В своём мартовском обращении к нации король Хокон VII опрометчиво заявил, что в мире нет силы, способной представлять угрозу независимости страны. Воодушевленные королевской речугой толпы китобоев шлялись по улицам Осло, горланя воинственные песни и задираясь к худосочным интеллигентам.

Утром 9 апреля 1940 года к берегам Норвегии двинулись германские военные корабли, а в воздух поднялись транспортные самолеты с десантниками. Операция «Везерюбунг» началась с успешного захвата крупных норвежских городов и наиболее важных аэродромов. Сопротивление гитлеровцам оказал какой-то береговой пушкарь, удачным выстрелом потопивший в Осло-фиорде немецкий крейсер, а также ужасно боевитый норвежский майор Хольтерман, засевший в старинном форте Хегра и отстреливавшийся от противника на протяжении нескольких недель. А жирные китобои - надежда и гордость страны - поголовно оказались сторонниками Квислинга. Вместо китов они немедля развернули охоту на местных евреев. В общем, свою независимость Норвегия потеряла, как девка теряет невинность, ради приличия малость пожеманившись и поломавшись.

14 апреля всё было кончено. Попытка англичан помешать злодею Адольфу в акте совокупления - и с этой целью высадивших в Норвегии десант - завершилась тем, что защитники нравственности получили по сопатке и убрались восвояси, прихватив с собой короля Хокона.

За годы оккупации норвежцы, кроме фиги в кармане, ничем иным гитлеровцам не досаждали. Впрочем, без подвигов все же не обошлось. В 1944 году, когда советские морпехи выбили немцев из норвежского Киркинеса, некий пэтриот Ханстеен вывесил в окне своего дома национальный норвежский флаг. Поступком этого орла норвежцы восхищаются и поныне.

Франция

Засев за укреплениями «линии Мажино», жабоеды долгое время чувствовали себя в полной безопасности: ловили сачками жаб, хлестали свое дрянное вино, флиртовали с мамзелями и искали приключений на собственную жопу, нагло встревая во все европейские дела. В мае 1940 года они нашли то, что так долго искали. Захват Франции Гитлером – операция «Гельб» - проходила успешно и стремительно. Получив в табло, жабоеды запросили пардону и 25 июня капитулировали.

Оккупация Франции не сильно отразилась на жизни её обитателей. Большинство из них смирилось и отправилось с сачками на Сену добывать своих земноводных. Недовольные скрипели зубами на кухнях, либо за границей. Наконец появились первые группы сопротивления, принявшиеся писать на стенах и заборах антигитлеровские лозунги и бросать на головы окуппантов листовки. Однако окопавшегося в Лондоне месье де Голля такая борьба не устраивала. С берегов далёкой Темзы понеслись возмущенные вопли генерала требующего не лозунгов и листовкобросаний, а массовых убийств, поджогов и взрывов. На кровожадные призывы откликнулись местные маньяки, которые зверски убили нескольких чиновников оккупационных властей и устроили поджог ряда складских помещений. С весны 1943 года операции против оккупантов стали более решительными и дерзкими. Но причиной тому были не жабоеды, а советские военнопленные, бежавшие из шахт в департаментах Нор и Па-де-Кале, и создававшие боевые отряды. С появлением во Франции русских парней дело дошло до настоящих сражений, как это было в горах Верхней Савойи, где отряд партизан в 457 человек отчаянно дрался на плато Глиер против нескольких дивизий карателей.

Правда, после изгнания оккупантов, жабоеды забыли о жертвах русских партизан, и приписали все заслуги по освобождению Франции себе и генералу де Голлю.

Греция

К моменту гитлеровского вторжения грекосы имели: экспедиционный английский корпус генерала Уилсона, несколько своих армий и генералов Папагоса, Питцикаса и Цолакоглу.

6 апреля 1941 года гитлеровские войска перешли в наступление. После ряда боестолкновений с противником сэр Уилсон пришел к выводу, что грекосы небоеспособны, и во главе своего корпуса драпанул эвакуироваться к портам Аттика и Пелопоннес. За сэром рванули генералы Папагоса, Питцикаса и Цолакоглу. Следом из Афин сдриснул король Георг П и его правительство, кроме премьер-министра Коризиса, с перепугу пустившего пулю в собственный жбан.

К 29 апреля быковатые молодчики в стальных шлемах горланили «Хорст Весселы» и распивали шнапс по всей территории Греции. Группа грекосов-пэтриотов выступила с воззванием к гордым эллинам о создании широкого антифашистского фронта, но их мало кто поддержал. Большинство архимедов предпочло отсиживаться под оливами, философствовать, ораторствовать и эзоповским языком ругать оккупантов до последнего дня оккупации.