Маленькая Мари была всеобщей любимицей. Прелестная, добрая – от одного взгляда на нее поднималось настроение. Когда она появлялась на улице, нарядная и всегда веселая, лица соседей расцветали улыбками, и каждый старался доставить ей радость ласковым словом или немудреным подарком – яркой лентой, простым колечком.

Мари любила гулять в лесу. Частенько собирала она там цветы и, напевая, плела из них венки, которые потом украшали ее головку не хуже драгоценной короны. С цветами в волосах она склонялась над ручьем, стараясь рассмотреть свое отражение в его неверном зеркале, и совсем не жалела, что ее драгоценности – живые лепестки, а не холодные камешки.

Впрочем, знающие люди поговаривали, что и камешков в лесу предостаточно. Самоцветы и золотые крупинки собирали гномы, чтобы затем превратить их в волшебные украшения в своих подземных мастерских. В пещерах и норах Маленький Народец создавал новые и новые клады, но горе было тому, кто осмеливался покуситься на укрытое добро: мстительность гномов была равной их богатству.

Однако чье сердце могло остаться равнодушным при виде Мари? Сама она, напевая свои песенки, и не подозревала, что при первых звуках ее голоса смолкал стук десятков маленьких молоточков, кирок, лопат, и окрестные гномы бросали работу. Рудознатцы, землекопы, ювелиры – все забывали о делах, поднимались на поверхность и, прячась в зарослях, наблюдали оттуда за Мари, очарованные своей любимицей.

А Мари все пела и пела, и кто знает, как долго это все продолжалось бы, не попадись ей однажды на глаза потерявший осторожность гном. Мари быстро вскочила на ноги, и не успели гномы опомниться, как были обнаружены. Мари совсем не испугалась. Когда прошло замешательство от неожиданной встречи, гномы первыми нарушили молчание, восклицая:

- Спой нам, Мари! Спой еще!

И Мари спела все песенки, какие помнила. Когда же она замолчала, вперед выступил Главный Гном с самой длинной бородой и, поманив ее, направился к густым кустам. Заинтересованная Мари пошла следом, а гномы носились вокруг, что-то щебеча громкими голосами.

В стороне от тропок, не заметный чужому взору, Мари открылся тайный лаз – вход в подземное царство гномов Следуя за проводником, девочка не без труда протиснулась в него.

Крошечные фонарики освещали путь. Справа и слева сновали гномы, то появляясь, то вновь исчезая в многочисленных коридорах. Чем глубже, тем обильнее покрывали своды лаза блестящие минералы. Наконец, Главный Гном остановился. Повинуясь его приказу, маленькие землекопы принялись раздвигать торчавшие из земли корни и раскидывать землю серебряными лопатками. Перед Мари предстала кованая дверь-плита. Гномы засуетились, раздался скрип, и плита, поднявшись, ушла в потолок.

- Смотри, Мари, - Гордо пропищал Главный Гном. – Все это наше, а теперь – и твое.

В сопровождении своих спутников Мари пробралась в пещеру. Чего здесь только не было! Пол скрывался под грудами драгоценностей. Диадемы, кольца, броши лежали вперемежку с серьгами и бусами, и все это ослепительно сверкало в лучах фонариков.

- Бери, бери! – закричали гномы.

Маленькое сердечко Мари восторженно стучало, когда она примеряла на себя драгоценные украшения, бывшие для нее не дороже лесных цветов или пестрых осенних листьев.

Глядя, как девочка пересыпает из ладони в ладонь искрящиеся камешки, гномы потихоньку отступили назад. Не сразу Мари заметила, что осталась одна. Выпустив из рук свои игрушки, она шагнула к выходу, но в тот же миг упала толстая железная дверь – и Мари осталась в хранилище!

- Ах, Мари, ты – наше главное сокровище, - вздохнул Главный Гном, и по знаку серебряные лопатки его товарищей заметались молниями, надежно укрывая клад – лучший из кладов.

С самого раннего детства зеркальце было лучшим другом малышке Сюзи. Ему, а не тряпичным куклам поверяла она свои тайны. Долгие часы могла сидеть она, рассматривая свое отражение в кусочке стекла, оправленном в металл.

- Да, я красавица, - говорила себе Сюзи, однако тут же сокрушенно добавляла: - Но как далеко мне до настоящих Прекрасных Дам!

У Прекрасных Дам, о которых рассказывали старые книжки, были чудесные платья и высокие прически. Но самое главное – у них были восхитительные лица, один взгляд на которые разбивал сердца несчастных принцев и рыцарей.

– Ну почему я не Золушка? – вздыхала Сюзи. – Где мне искать волшебницу или фею? А без волшебства мне не получить лица Прекрасной Дамы.

За белизну кожи, придававшую столько очарования Прекрасным Дамам, Сюзи готова была отдать все, что угодно – кроме, разве что, своего зеркальца.

Как-то раз пришлось ей идти через ближайший лесок. Стремясь сократить путь, Сюзи свернула с нахоженной тропы – и столкнулась с Травницей. Много слухов ходило об этой старухе. Весной, летом, осенью собирала она известные ей одной травы и цветы, коренья и ягоды, из которых варила таинственные снадобья. Поговаривали, что нет болезни, от которой не могли помочь лекарства старой знахарки. Травницу побаивались, но шли к ней со своими бедами жители всей округи.

- Здравствуй, милая, - проскрипела старая согнутая травница.

- Здравствуйте, - пролепетала оробевшая Сюзи.

Травница вздохнула:

- Устала я, милая. Не поможешь ли мне донести корзину?

Сюзи была неплохой девочкой. С готовностью ухватила она плетеную ручку. Тяжело опираясь на клюку, Травница побрела к своему жилью, и Сюзи пошла за ней.

Не скоро добрались они до хижины старухи.

- Спасибо, - проговорила Травница. – Я тебя отблагодарю. Есть ли у тебя какое-нибудь желание?

Сердце Сюзи забилось радостно и тревожно. Запинаясь, поведала она знахарке свою мечту.

- Что ж, - покачала та головой. – Это дело нехитрое. Собери-ка пока хвороста, а я приготовлю все, что нужно.

Сюзи бросилась в лес. Когда она вернулась с охапкой сухих ветвей, Травница стояла в хижине у очага. Над огнем висел горшок, в котором уже что-то кипело и булькало. Старуха подбросила хвороста в очаг и принялась помешивать варево, то и дело подбрасывая в него травы. Немного погодя она зачерпнула зелье в плошку и вынесла ее наружу.

- Остынет – будет готово, - предупредила она Сюзи.

После этого она вновь скрылась в полумраке своего жилища.

Сюзи с нетерпением ждала, когда остынет снадобье. Едва над плошкой перестал виться пряный парок. Она схватила ее и вмиг осушила.

На пороге появилась Травница.

- Должно быть, уже остыло, - сказала она. – Умывайся отваром три дня по утренней зорьке, и личико побелеет.

И это было последнее, что услышала в жизни уронившая плошку Сюзи.

Она лежала на изумрудной траве – хрупкая, нежная… Веки ее были смежены, лицо – изысканно-бледно до голубизны – о, если бы Сюзи могла видеть себя в тот момент, она была бы счастлива.