Январь… В этом слове – вьюжный вой и надсадный треск стволов в белом снежном ветре. Воет ветер, и не выдерживает, валится черное дерево, рвется промерзлая кора, и уже неслышно в шуме вьюги всплескивают в последний раз ломкие ветви.

В феврале, неверном изменчивом феврале – ветер фыркает, бросая в лицо мелкие снежинки. И вдруг, за одну ночь, словно взрывается морозная мина – утром повсюду лишь тишина и ледяное стекло. Даже ветер заключен в литые кольца – не звенит хрустальными висюльками в сосулечных люстрах.

Слово «март» коротко и энергично, как взрывной хруст, которым март полон. На реке раскалывается панцирь, крошится под каблуком упавшая сосулька. Март! – с грохотом рушится в водосточной трубе ледяная пробка.

За мартом – апрель. Это – нежные горловые переливы весенней птичьей песни. Это – грассирующие трели повеселевших милиционеров. Это – весна.

Май – громок и кругл. Сомкнутые губы расходятся колечком, во рту возникает слово, язык выталкивает слово-шарик наружу. Крикни «Май!» - и твой крик лопнет радужным пузырем, вплетаясь брызгами в неумолчный птичий щебет.

В слове «июнь» слышен тихий звон, подобный тому, что висит в воздухе летним полуднем. «Июнь», - тонко ноют крылышки изнывающих комаров. Июнь тягуч и томен. Июнь. Лень…

Июль – сусальная литера. Золото солнца и наливающиеся колосья. Пчелы собирают июль в ульи, летая над летним лугом.

Август плодоносен. Густой аромат в садах. Сенокос: сссст, сссст! – свистят косы. Толстые снопы составляются в скирды.

В сентябре синеют вечера. Все еще идет покос, высятся стога. Но холод уже пробирает поутру, вызывая дрожь – бррр!

Октябрь окантован красными листьями. Второй акт осени – кто оторвется от ее театральной красоты?

В ноябре ноюще стонет первая вьюга.

Декабрь стар и коряв. Он – скрижаль почти прошедшего года. Дворники со скрежетом убирают скребками лед с тротуаров. Деревья скрипят, искореженные морозом. Каркает ворона, вторя скрипучему суку. Природа замирает – декабрь…