День у нас начинался с подъема в 6 часов, уборки помещения, во время которой все тщательно скрывались от работы, потом завтрак (кружка чая, хлеб с маслом) и работ. Мы начали служить в более тяжелое время - зимой, то есть это снег и бревна. На работах бревна иногда пилят бензопилой, но в основном это делаем мы - большими и тупыми двуручными пилами. Один раз остаюсь наедине с работающим "Урал-5п". Зачарованно смотрю на его дрожащую и ревущую цепь. Потом внутри что-то обрывается и я с размаха бью ладонью по пиле. Она прогрызает мокрую рукавицу, и тут я с ужасом понимаю, что я делаю. Отдергиваю руку, вроде ничего. Тут меня на землю валит мощный удар. Поворачиваюсь и вижу испуганное и злое лицо Зайца, деда с котельной. "Ты что, душара е...й, меня на зону запихать хочешь?" Потом он поднимает меня и несколько раз бъет ладонью по лицу. "Ну ладно, еще раз что нибудь такое увижу, умрешь!", - чуть мягче говорит он: "Понял?" Я испуганно киваю и убегаю к своим.

О своем здоровье ты должен заботиться сам, никого твои отмороженные ноги не беспокоят и больные вызывают только презрительное внимание, так как считается, раз болеешь - симулянт. Я морозил на КМБ ноги 2 раза, но за всю армию в больницу не обращался ни разу. Слабые духом (это не осуждение, скорее факт) паломничали в сан. узел регулярно. Но в тонких портянках 3 часа в снегу по колено на 20-градусном морозе работают только участники книги рекордов Гинеса и русские солдаты. Поэтому два менингита не были такой страшной неожиданностью. Один я запомнил очень хорошо. Ночью рядом с мной раздался крик, другой, потом человек начал уже просто молоть бред, из 1 батальона приехал УАЗ и увез его. Он был отправлен в Вологодский госпиталь и о дальнейшей его судьбе я ничего не знаю.

Когда 29 декабря мы приехали, на КМБ уже были 25-30 человек, жившие там на месяц больше нас. Они в большинстве из Москвы, успели тут прижиться и, наверное, сыграли тот психологический фактор первой ломки. Это я пишу к тому, что встает вопрос, почему 120 человек ночью молча наблюдали и безропотно вставали, когда 7 сержантов, отнюдь не атлетов, истязали их товарищей и их самих.

Огромную роль в подготовке этого играет предармейский период: общественное мнение и средства массовой информации. Меня армией просто запугали (отчего я, правда, еще больше заинтересовался, но это уже другой вопрос). А как известно, мы живем в том мире, который выбираем сами, и я ехал, в принципе, готовый терпеть унижения, так как воспринимал это как данность и рок. Ребята, не читайте эту ерунду, которая часто бывает в наших газетах и называется она примерно так: "Записки бывалого солдата", написана она обычно в глуповато-бодроватом тоне какого-нибудь бывшего десантника и абсолютно ничем вам не поможет, так как это не ваш жизненный опыт. А неактуальна она хотя бы потому, что со сроком службы меняется именно мировоззрение и восприятие.

Были какие-то попытки бунта одного человека, но обычно речь сержанта перед молодыми все вопросы исчерпывает. Во-первых, вы духи, во-вторых, вы попадете в роту, где вас будет 5-7, а нас 20-30, в третьих, вы тоже когда-нибудь будете дедами и все поймете. По сути - все, так это было у нас. Ну, и конечно, все это сопровождается обильным матом. Спорить с сержантом - бессмысленное дело.

В армии матерятся все. Если вы не будете употреблять мат, вы почувствуете себя иностранцем и понимать вас будут значительно хуже. Причем доходит до анекдота, когда командир учебного сбора капитан Усталый объявляет сержанту Черненко, что матом ругаться плохо, делает это он примерно в такой форме: "Черненко, если ты, х..й моржовый, еще раз солдат по матери объ....шь, я тебя, п.....ка такого, на губу зае...ню, понял?" Сержант Черненко застенчиво смеется и краснеет.

Новый год. Весь день бревна, зато вечером нам дают по пачке печенья и прянику. Потом мы смотрим видик и в 10.00 отбиваемся. Сержанты упрашивают Усталого разрешить им посидеть до 12.30 и посмотреть телевизор. Ночью они бухают, а в 12.00 выбегают на улицу поорать с Новым Годом. Когда они возвращаются, то обнаруживают, что остатки торта и водки уничтожены. Гнев их неописуем. Всю ночь нас поднимают и допытываются, кто же успел за 2 минуты это сделать. В общем, всю ночь новогоднее веселье.

Бревна мы таскаем из вагона, который стоит метров за 150 от ворот учебного сбора. Работа тяжелая, но зато усыпаешь после нее как убитый. Ну, и снег. Солдат, который ничего не делает, либо сержант, либо дед, либо залетчик. А значит, когда снега не было (что случалось крайне редко, ибо Ерцево, это 11 часов поездом от Архангельска), мы его украшали и переносили с места на место.

Иногда вечером, обычно в выходные, показывают видик. Половина солдат сладко спит, половина смотрит, так как это роскошь. Газеты сюда не ходят, книжек практически нет, и если успеваешь иногда зацепить глазом новости, чувствуешь себя счастливым. Никогда не забуду, как я, уже в 16 роте, бегал в офицерский туалет за "Красной звездой".

С первых дней начинаешь писать письма. Видимо, письма отражали мое внутреннее состояние, что я понял после того, как в ответ понеслись такие перепуганные послания и стало очевидно, что мои писульки не такие уж бодрые, какими они мне казались. Письма в армии - это все! И надежда, и вера, и любовь вместе взятые. Погружаясь в письмо, на секунду забываешься, где ты, что ты, дышишь домой, удивляешься, радуешься, огорчаешься. Прекрасная и юная половина человечества - не писать письма вашей защите и обороне, особенно в начале службы, - преступление! Может не везде, но у нас, насколько я понимаю, письма читались цензором, потому что часто отдавали их вскрытыми. Половина писем не доходит вообще.

На КМБ проблема досуга не вставала никогда. Уже само по себе было кайфом привалиться к теплой батарее (каковой она бывала крайне редко, ибо нормальная температура в казарме +3 градуса). Спим под шинелями. Написал родителям про присягу и чтобы не приезжали. Присяга назначена 8 января. За 2 дня до присяги привозят еще 14 человек, среди которых я с радостным удивлением узнаю своих одногруппников, с которыми расстался 26 декабря 93'года, один из них, Вовка Меньшиков, ушел из техникума на год раньше. Вечером подхожу к ним, узнаю, что практически все "ушли на фронт", только Димка Шпынков получил повестку на 28 февраля, и он попадает на флот. Оба моих однокашника попали в сержантскую учебку, и Вовка Меньшиков заканчивал службу на Конвейере, а Димка Барзенин в моей родной 16 роте, когда меня уже там не было.

Живущие до нас москвичи кооперируются своей компанией, не очень-то дружной. У нас тоже все быстро рассыпается по компаниям, по землячествам. Одному вначале трудно и сложно, а когда все понемногу приносят, это легче именно выживать, и когда рассказываешь и слушаешь про общие проблемы, с души немного спадает.

До присяги мы считаемся военнообязанными и капитан Усталый постоянно твердит сержантам, чтобы нас не трогали.

Периодически к нам приезжают подполковники из полка и дивизии, долго рассказывают нам, какую почетную миссию поручила выполнять нам Родина. Слушаем их туповато (всех разморило в теплом классе), но с интересом - все таки разнообразие. Приезжает командир части, дежурный "тормозит", мы вскакиваем и молчим. Накануне нас долго учили, как звонко и дружно мы должны гаркнуть на его приветствие, но он, не здороваясь, удивленно смотрит на командира 1 роты лейтенанта Кричалова, тот краснеет. Командир говорит нам, что сам пришел недавно в часть, что надеется на нас и прочее, прочее. Долго рассказывает, что сам никогда спуску дедам не давал, и всех таких поощряет. Потом заставляет выйти сержантов и начинает тет-а-тетный базар.

* * *

С кровью на губах каждый дух усваивает одно железное правило:стукач в армии - не жилец! Солдатская почта с посыльным, в письме, по телефону (да и сам офицер-сопровождающий шепнет) донесет за тобой шлейф мрачной славы. 18-летние мальчишки жестоки, здесь есть свои кодексы чести, и пощады лучше не ждать. Я сам был свидетелем нескольких судеб, ребят просто опускали и ломали за один шаг, продиктованный нормальным человеческим отчаянием. Причем это круговая порука. Если командир роты, который должен меня защищать, орет на меня в дежурке, пытаясь выжать из меня это признание, а в случае успеха он вероятно поделится с замкомвзводом, то к вечеру ты загодя можешь искать веревку с мылом. Все, что я написал свыше, все это я видел сам, не по чужим рассказам. Это замечание относится и ко всем последующим строкам.

* * *

Выходя, командир говорит нам "До свидания, товарищи" и даже подпрыгивает от нашего радостного "Здравия желаем, товарищ майор!" Лейтенант грозит нам кулаком и исчезает, сержанты ржут. Оказывается, большинство из нас просто не разбираются в званиях. На следующий день мы сдаем экзамены на знание различий.

До присяги мы заполняем кучу анкет, фотографируемся и подписываем фотографии. Даем подпись на бумажке о сроке службы 1,5 года. Как вспомню, сколько было страхов и разговоров о 2,8 в армии и 3,5 на флоте. Потом я убедился, что каждый призыв приносит с собой ворох легенд и слухов, и мне кажется, что эта "деза" запущена Министерством Обороны с целью подхлестнуть нерадивых патриотов скорее устремиться в ряды Российской армии.

В анкете я стараюсь написать в графе увлечения побольше о своих талантах и способностях. Может что-нибудь и пригодится.

Краткий информационный обзор, что же может пригодиться в армии: - нас набирали на сержантскую учебку исключительно с 1 группой здоровья (занимайтесь спортом); - на водителей (будете служить в автороте и службу тащить не нужно); - на радистов (кто общался с радиотехникой и связью); - в службу розыскных собак ( в первую очередь из обладателей собак, во вторую по желанию); - пару человек на оружейников; - если умеешь играть на инструменте, то есть шанс попасть в оркестр; - одного-двух человек в писаря и художники (в штаб и клуб).

* * *

Пожалуй, самое тяжелое - психологический фактор, если суммировать все количество экзекуций, доставшихся мне на КМБ, то получится не так уж и много. Но постоянное ожидание удара заставляет нервно отзываться на каждый шаг, окрик, смех. Когда я в феврале на одну ночь попал домой, дома я не мог расстегнуть крючок и я ни на секунду не расслаблялся. Человек грубеет на глазах, покрывается корочкой независимости, усмешки, цинизма, это процесс обязательный и необходимый, иначе нельзя. Какие-то интеллектуальные познания лучше не демонстрировать, так как велика вероятность, что ты станешь объектом насмешек. Был у нас на КМБ один такой Драгомысов, который к своему несчастью знал несколько стихотворений. Я запомнил одно, которое он сержантам декламировал постоянно, что-то из Маяковского, там где солнце к вождю приходит. Он плюс ко всему еще и заикался.

В любом коллективе сразу выделяются потенциально сильные люди, и в противовес им выясняются "тормоза", "козлы отпущения". И не дай-то Бог к вам приклеится такой ярлык, отмыться очень трудно. И затем их начинают спускать по положению в коллективе все ниже и ниже. Существует жутковатая статистика, которая не афишируется, не вызывает бурю газетных публикаций, движения материнских комитетов, о ней просто никто не знает. Это количество самострелов в войсках, и во внутренних войсках конкретно.

Он не мужик, слабый, он не выдержал еженочных подъемов, регулярных унижений, отсутствия тепла, нормальной пищи и информации. Не было у него свободы передвижения, подумаешь, передергивали затвор об его спину, а затвор тугой попался. Ну и ладно, взял пьяный дембель гриф штанги и по груди постучал немного, ну что плохого в том, что, посмотрев каратешный боевик, все почувствовали себя суперменами и использовали его как грушу. А уж от того, что ночью песни, отжимаясь, пел, да про то, как с любимой девушкой любовью занимался, рассказал, от него вообще не убудет. Все летали. И он будет летать.

С моего КМБ благополучно изуродовали себя 5 человек. Один при этом унес сержанта и деда. Напоследок. Жить хотят все. И стреляют в большой палец ноги, и оттягивают кожу на животе, и умирают, потому что пуля со смещенным центром тяжести. И сквозь твердое она (которая не дура) не пойдет. Поэтому находят человека с дыркой на затылке. Все-таки сорвался на армейский пафос, хотя очень этого не хотел. Конечно, все не так мрачно, далеко не везде есть дедовщина, и даже в Ерцево не все согласятся с моей подачей фактов. Но это было и никуда от этого не деться, а самое паршивое, что я уверен, в то время, когда вы читаете эти строчки, какой-нибудь дух нажимает спусковой крючок или бросает автомат и уходит в лес, просто меняется внутри.

* * *